lana parrilla

Имя:
Annabeth Townsend (имя при желании можно изменить)
Возраст:
не меньше 40
Статус крови:
чистокровна
Род деятельности:
скорее всего безработная, но также можете выбрать
Лояльность:
нейтралитет
Ориентация:
гетеро?
Основные факты:
Ты родом из небольшой чистокровной семьи. Твои родители были очень расточительны и умудрились растратить все состояние семьи, они не умели ни в чем себе отказывать и также не в чем не отказывали своим детям. Обеднев, они были вынуждены устраивать своих детей - еще в юном возрасте они выдали тебя замуж за богатого и влиятельного человека - Роберта Таунсенда. У этого семейства были деньги, хорошее положение в обществе и множество тайн. Отец Роберта - Эдвард Танусенд был настоящим безумцем, последователем Темного Лорда и кровожадным убийцей, на протяжении долгих лет он держал всю семью в страхе, именно из-за него Роберт также вступил в ряды последователей Темного Лорда. Ты всегда боялась своего свекра и мужа, будучи зависимой от них, ты, как правило, держала язык за зубами, занимаясь воспитанием дочерей и стараясь не обращать внимание на все то, чем занимается муж и свекор. Твою старшую дочь зовут Пенелопа, она всегда была очень талантливой девочкой, но совершенно не умела подчиняться, в возрасте 15 лет она сбежала из дома, за что дед и отец отреклись от нее, Эдвард Таунсенд жаждал ее смерти. Твоя вторая дочь, то бишь я всегда была послушной и тихой, старалась не привлекать к себе внимание. Также у тебя есть сын одиннадцати лет. Во время Битвы за Хогвартс, в которой участвовал твой муж и свекор, от руки Эдварда Таунсенда погибла старшая дочь Пенелопа, сражавшаяся по другую сторону баррикад. После окончания войны Роберт и Эдвард Таунсенд были привлечены к суду, ты страдала из-за смерти дочери, но не осмелилась давать показания против своих родственников, за что я тебя не могла простить и потому ушла из дома в августе 1998. Предстоящий год обещает быть для тебя очень тяжелым, ведь ты боишься одиночества, и вынуждена оставаться одна в пустом поместье целый год.

Из моей анкеты, если не будет лень читать

Родилась я жарким летом 1981 года. Естественно младенческих лет своих я не помнила. Но по рассказам Катрин, нашей домоправительницы, я узнала, что была очень трудным ребенком. Активным, взбалмошным и непоседливым. Доставляла много хлопот своим родителям и нянькам. Самым первым другом для меня стала моя старшая сестра Пенелопа, опередившая меня на пять лет. Будучи еще сама малышкой, она уже любила возиться со мной, и уже тогда прочная эмоциональная связь возникла между нами. Пенелопа, Пенелопа, моя любимая сестренка, самый дорогой и близкий мне человек. Как они могли так поступить с тобой, с нами. Такое простить невозможно, как и принять...Пенелопа была очень красивым ребенком, настоящей куклой, как и я она была очень непоседлива, почему родители часто сердились на нее и наказывали в стремлении воспитать из нее аристократку, что никак не получалось, несмотря на все их усилия и потраченные нервы воспитательниц. Пенелопа была прекрасной, самой лучшей...во всяком случае для меня. Ее доброта, очарование и веселый нрав привлекал многих людей. Очень многих, но не моих родителей. Но Роберт и Анна Таунсед, казалось, никогда не этого не замечали, они ждали от Пенни совсем иного, мечтали о простом и покорном ребенка. Как они могли так ошибаться, как могли быть такими слепыми и не замечать многочисленных достоинств Пенелопы. Хотя наверное и о моих достоинствах они мало подозревали, единственным моим достоинством для них было то, что я выросла другой, чем Пенелопа. Они ошибались, я была очень на нее похожа, она меня многому научила, просто так случилось, что в отличии от сестры я умела обуздывать свой нрав, возможно, это меня это и спасло. Сейчас мне кажется, что родители меня никогда не любили. Роберт Таунсед был не из тех людей, кто был вообще способен на любовь, всю его жизнь его интересовали власть, деньги, авторитет и его связи, доставшиеся, как ни странно, ему по наследству от его отца и моего деда - Эдварда Таунседа. Мой отец не был идеальным, то есть он был совсем даже не идеальным. Но все же все его дурные склонности были ничем по сравнению с сущностью моего деда. Эдвард Таунсед был для меня исчадием ада ровно столько, сколько я его помню. Он был старым кровожадным безумцем, одержимым убийствами и идеями Пожирателей Смерти. Его боялись абсолютно все, против его воли никто не решался идти, он имел право на все и потому считал себя право имеющим. Никто не смел возражать ему, тем более моя мать. Женщина, которую теперь мой язык никогда не повернется назвать мамой. Анна Фэйн, бедная сиротка, которой удалось отхватить завидную партию и тем самым сломать жизнь своим детям. Нет, не подумайте, моя мать не был вовсе демоном, скорее она всегда хотела сказаться ангелом. Ангелом, который не замечает зла и кошмара, творящегося в ее семье, ангелом, который привык заботиться только о себе. Наверное, в этом стоило винить ее родных, которые всегда жили на полную катушку, ни в чем себе не отказывали и умудрились потратить все свое состояние за каких-то двадцать лет. Именно поэтому Анна выбрала моего отца, не то, чтобы она испытывали к нему особые нежные чувства, во всяком случае он был ей не отвратителен, но самое главное он был богат. А мать не привыкла к скромной жизни и заботится о себе не умела, так что замужество стала для нее отличным избавлением от всех проблем и забот. Анна, теперь уже Таунсед, отлично справилась со своими обязанностями женщины, воспитывающей детей и не касающейся дел мужа, не замечающей безумства своего свекра. Порой она была ласковой матерью, но скорее не потому, что к этому лежало ее сердце, а потому что так было принято. Во всяком наше с Пенелопой будущее ее заботило очень сильно, поэтому она с раннего детства, как это принято в таких семьях, заставляла своих дочерей налегать на прекрасные науки. Я справлялась со всем достаточно легко, но не потому что была сильно талантлива, скорее благодаря своему усердию, танцы, пианино, рисование, все это я освоила настолько, насколько оно от меня требовалась, но я никогда не блистала. У Пенелопы с этим дела обстояли несколько менее удачно. Она не
была послушна и исполнительна, кроме того отличалась особым упрямством. У нее была по разительный голос, прекрасный слух и талант к музыке, но играть на пианино ей было скучно, ровно так же, как и учить балетные фигуры, для рисования не хватало старания, зато с французским она справлялась легко. Мама была против, но Пенни не хотела быть леди, именно поэтому первое время она вызвала к себе особое внимание моего безумного деда, в то время как меня он, казалось, не замечал. Эдвард Таунсед думал, что дерзость его внучки располагает к тому, чтобы она последовала по его стопам. Но вскоре он убедился, что эта идея не состоятельна, ибо Пенни не питала никакой склонности к жестокости, почему интерес к ней скоро остыл. Мне было шесть, когда Пенни получила письмо, не из Шармбатона...как хотела мать, а из Хогвартса, как мечтала сама Пенелопа. Вскоре она уехала и для нее началась новая веселая жизнь вдали от дома, я же осталась одна и чувствовала себя абсолютно одинокой, скучала по сестре, даже плакала по ночам, но со временем все же привыкла к новому укладу. Самым лучшим временем для меня в последующее пять лет было лето, когда сестра приезжала на каникулы. Она мне многое рассказывала, и все ее истории увлекали меня и заставляли с нетерпением ждать своего письма. Жизнь в Хогвартсе отличалась значительно от жизни дома, в школе Пенни смогла освободиться от влияния родителей и вздохнуть свободно. Как того следовала ожидать у нее было много друзей. В плане учебе, как это часто случалось с Пенелопой, ее бросало в крайности, по каким-то предметам она имела блестящие оценки, а какие-то не давались ей в крайней степени. Отношения с родителями у Пенни всегда были не простыми, но летом 1991 они обострились до невозможного. Пенни никогда не отличалась короткостью, но в пятнадцать она стала просто невыносима для своих родителей. Тем дождливым летом крики раздавались в нашем доме особенно часто, теперь скандалы с родителями не ограничивались лишь выяснением отношений, в какой-то момент все вышло из под контроля, началась драка, мать и дочь сцепились в смертельной хватке, а меня охватил ужас, отца не было дома, зато дед слышал и видел все происходящее, обычно его мало волновали наши семейные разборки, но шум и гам мешали ему работать в его лаборатории. Я до сих пор не могу забыть, как он выбежал в бешенстве из своей лаборатории, глаза горели тем ненормальным блеском, от которого меня всегда бросало в дрожь. Он занес палочку, прошипел заклинание, и поочередно пронзил невестку и внучку круциатусом. То было для меня настоящим шоком, мой ужас и трепет перед дедом усилился еще больше. Целую неделю после этого события я и Пенелопа почти не покидали своей комнаты. В начале августа я застала сестру за сбором чемодана, она собиралась убежать из дома, и я не могла спорить с ее решением, потому что по большей части поддерживала его, будь я такой же смелой, как моя сестра, я бы тоже поступила бы так же. Возможно, побег Пенни уберег ее от новых происшествий, но зато привел в такое бешенство отца и деда, что та едва ли могла вернуться домой, даже бы если захотела. Остановилась Пенелопа у своего друга Маркуса, что был магглом, жил неподалеку от нас и знал о волшебстве Пенелопы. В тайне от родителей я часто встречалась с сестрой, мы много времени проводили втроем и то были самые лучшие дни для нас. Мне было одиннадцать, и именно в тот период я впервые влюбилась в Маркуса, чтобы старше меня на четыре года.  Я полагаю, Маркус догадывался о моих чувствах, как и Пенелопа. Но он никогда не подавал виду и относился к ним с пониманием. Несмотря на отъезд в Хогвартс в 1991 году я не забывала о Маркусе и не переставала питать к нему чистые детские чувства. Тем не менее, школьная жизнь меня захлестнула, узкий круг общения значительно расшириться, не было уже того давления, что я испытывали дома, здесь я могла быть рядом с сестрой, благодаря ей я быстро вошла в коллектив и часто общалась даже со студентами старших курсов, что стали покровительствовать мне, и я никогда не страдала от нападков со стороны других учеников, хотя первое время была довольно забитая и необщительная, но школа, Пенни и ее друзья сильно изменили меня, вскоре я стала другим человеком - более свободным в обращении с людьми, более разговорчивым и смелым. Я много веселилась, старалась оторваться за свое детство, стала более решительной и научилась отвечать неприятелям. Однако, это не помогло мне избавиться от страха перед своей семьей, где я по-прежнему не могла вести себя раскованно и чувствовать свободу, после Хогвартса атмосфера в доме казалась особенно угнетающей. Много разговоров было о Пенелопе, которая предала свою семью, которую дед грозился убить при первой же возможности. Особенно страшно находиться дома было начиная с 1994 года, когда события в стране стали все напряженнее, а Пожиратели Смерти возобновили свою активность, по поводу чего так упивался мой дед. Масла в огонь добавляло и то, что Пенелопа оказалась по другую сторону баррикад, в то время как я стремилась всячески избегать разговоров на эту тему, мать же закрывала на все глаза, как она это всегда делала, она убедила себя в мысли, что в ее семье все чудесно и она является показательно-образцовой, в чем я уже давно начала сомневаться. В Хогвартсе тоже было не все тихо, в 1995 году был образован Отряд Дамболдора, но мне так и не хватило смелости в него вступить, почему многие друзья отстранились от меня. Летом 1996 когда война была неизбежна и даже магглы начали понимать, что что-то плохое творится вокруг, я потеряла еще одного очень дорого человека. Маркус, во много посвященный благодаря Пенни, не смог смириться с происходящим, он оборвал все связи и отказался от общения со мной, моя семья пугала его все больше и больше, а моя ненависть к ним становилась все сильнее и сильнее, но все же я продолжала играть свою скромную роль...Я думала это поможет мне выжить, я думала так будет лучше для всех, я оказалась труслива и не смогла пойти против своей семьи...Весна 1998 года стала для меня точкой невозврата, все изменилось, произошло то...о чем я не могу даже писать...каждая строчка дается мне с трудом, когда я пытаюсь озвучить то, что произошло...Слишком невыносимо вспоминать это и сознавать, что ничего нельзя вернуть и исправить, ничего. Битва за Хогвартс. Моя любимая Пенни, белая ворона в семье, предательница крови...Она пошла против семьи, против принципов, что мысли священными для Таунседов долгие года. И она погибла. И я не могла помочь. Я была так ничтожна как всегда...первое же заклятие, попавшее в меня, увело почву из под моих ног, весь остаток битвы я провела без сознания. И не знала...не знала, чтобы была нужна своей сестре...Уже потом я узнала...что она у.м.е.р.л.а. Погибла от рук собственного деда...В тот день Орден одержал победу, но это уже не играло никакого смысла для меня...я была повержена...я проиграла самую главную битву...за жизнь своей сестры. Я осталась одна, наедине со своей болью, первые недели прошли для меня в полном трансе, я не чувствовала себя и почти не двигалась, я тоже медленно умерала...потому что огромной части меня уже не было...А моя семья. Никому из них даже не приходило в голову страдать...Как же я их ненавидела, как презирала, я желала гореть в аду своему безумному деду, чей безумный смех раскатился над полем сражения, когда моя сестра лежала мертвая у его ног...своему отцу, что так легко принял ее смерть, что не остановил отца, хотя мог бы...своей матери, которая хоть и плакала у себя в комнате, все же смирилась...даже после случившегося она побоялась давать показания против деда и отца. Но это не спасло их...их действительно ожидал настоящий ад...поцелуй дементора...Я не могла оставаться дома, наедине с матерью, я наконец-то решилась...и ушла...мне тяжело было оставлять своего младшего брата, но иначе я не могла, я ведь даже не была уверена, что он будет другим, я не могла смотреть на него, слишком сильно он был похож на отца.

Отношения со мной:
Ты моя родная мать. Отношения у нас довольно прохладные и тяжелые. После смерти сестры я тебя возненавидела и сбежала из дома. Когда я была ребенком, я также не была сильно к тебе привязана, но всегда слушалась тебя и выполняла все правила, за что ты ценила меня больше, чем Пенелопу, которая не прекращая бунтовала против всего того, чему ты пыталась ее научить
Другое:
Приходи, любовью и игрой обеспечу. Если есть какие-то вопросы - отвечу на все. Внешность подлежит обсуждению.