-Не будь упрямой! Ты не хочешь видеть очевидных вещей, -мужчина садится в кресло, обтянутое кожей остролапого ухокватского дракона. Пальцы нетерпеливо барабанят по подлокотнику кресла. Он напряженно закусывает губу, пытаясь придумать побольше весомых аргументов, но пока безуспешно. В голову приходит только безопасность, лучшее образование и учителя, и то, первое весьма сомнительно.
-Да? Я считаю, что в Англии Драко будет лучше. Хогвартс намного ближе и безопаснее, -Нарцисса поджимает губы, что говорит о ее крайнем недовольстве. Она манерно поправляет выбившийся из прически локон и садится напротив мужа. Женщина почти что замечает, как супруг начинает раздражаться. Люциуса неимоверно злит поведение жены, особенно сейчас, когда та не хочет понять, что мальчику в Дурмстранге будет куда лучше, чем в этом Хогвартсе. От школы у Люциуса остались только негативные впечатления. Множество грязнокровок, снующих туда-сюда, надоедливые Гриффиндорцы, так стремящиеся вызвать тебя на дуэль, да еще и половина никчемных учителей. А в Дурмстранге и образование лучше, и темная магия преподается, и находится подальше от Англии, следовательно, вероятность того, что кто-то сможет напасть на школу, маловероятна. Да еще и учителя талантливые. То, что нужно. Но нет, Цисси упорно настаивала на Хогвартсе.
-Послушай, -Люциус устало прикрыл глаза. Вся эта нервотрепка с поступлением Драко окончательно замучила его. -Милая Цисси, будь благоразумна, нужно ориентироваться на его будущее. Он не будет рядом с тобой вечно, когда-то же его придется отпустить. Ему там действительно будет лучше.
-Он совсем ребенок. 11 лет. В другой стране. Пусть так, но это слишком далеко. Да еще там очень суровые правила. Нет. -Цисси леветировала себе стакан воды и потерла виски. Разрешить сыну учиться так далеко, значит, практически отказаться от возможность видеться с ним. Дурстранг практиковал исключительно коротенькие Рождественские каникулы, намного  меньше, чем в Хогвартсе и летние, на которых еще нужно было целый месяц проходить специальную практику, чтобы быть допущенным на следующий курс. Видеться с сыном полтора месяца в год? Нет, на такое она согласиться не могла.
-Мерлин, с тобой бесполезно разговаривать. -процедил скозь зубы Малфой, взяв в руки "Ежедневный пророк". Поведение жены выводило из себя. Он глубоко вздохнул, чтобы хоть как-то успокоиться. Чтобы она не сказала, он все равно отправит сына за границу. Как он сказал, так и будет. И не обсуждается.
Через год, стоя на платформе 9 и 3/4, Малфой одной рукой прижимал к себе жену, а второй давал напутствия маленькому Драко. Нарцисса радостно улыбалась, в душе искренне радуясь маленькой победе над мужем. Люциус же делал обреченный вид, стараясь подыграть супруге. Пусть думает, что он сдался и согласися отправить Драко в Хогвартс. Пожалуй, это стоило того, чтобы увидеть такую теплую улыбку на лице любимой женщины.

Знаете, есть такое мистическое слово - "завтра". Ведь по сути оно никогда не наступит. Мы говорим "нечего спешить, завтра все успею", но просыпаешься и снова наступает сегодня. Сегодня, ничем не отличающееся от вчера, мы все так же откладываем на потом. А почему нельзя просто жить? Почему нельзя жить сегодняшним днем? Не хватает смелости? А каков смысл бояться? Так много вопросов, но ответ один "бояться глупо". Живите, а не существуйте.
Отворяя дверь, девушка с чувством костерила Мерлина, который допустил такую нелепость, как встреча с мужем этой ночью. Ну вот зачем он ждал ее? Что хотел? Волновался? Смешно. Все было явно наигранно, впрочем, первый вопль сразу заставил ее улыбнуться уголками губ. Все как всегда, его крик разлетелся на всю гостиную. Истерический хохот подбирался к горлу и хотелось просто рухнуть на пол. Все силы уже были потрачены на дорогу от ступенек крыльца до коридора в доме. Муть в глазах явно делала свое дело, прикрывая гневное лицо Мальсибера сглаженной гримасой испуга. Не прошло и трех секунд, как сильные мужские руки аккуратно подхватили ее и с молниеносной скоростью уложили на диван.
«Что с ним? Он пьян?»
Какое-то невнятное шебаршение, возня и полуприкрытые веки скрывали под ресницами встревоженное лицо Стефана. А он не верил, дурак; говорил, что она сошла с ума, и что пора ложиться в больницу Св. Мунго, за такое отношение к его «братьям». Явно, сегодня ночью, он потеряет доверие к оным, пусть даже не из-за искалеченной жены, скорее из-за шока, что они смогли такое сделать с «любимой» женщиной своего друга и соратника. Хоть и Мальсиберы тщательно скрывали свою ругань, на людях они были идеальны. Чего стоит Ее забота, во время совместных завтраков с чудными женушками некоторых Пожирателей. Или Его ревность во время балов, на которых кавалеры получали в нос за то, что спускали руки по ее талии ниже определенной мужем планки. Все было сверх красиво и многие дамы, с которыми приходилось общаться юной Пенелопе, тихо завидовали ей, пленяясь неотразимостью мужчины и страстными чувствами между ними.
- Имя? Кто это был? – вопрос выбил ее из неизбежной дрёмы, которая накатывала на организм как обычная усталость, но в данном случает трактовалась как внутреннее кровоизлияние. Она подняла свои зеленые глаза на его лицо и увидела там абсолютно ничего, только стеклянные глаза говорили о том, что он смотрит на нее. Никаких эмоций. Никаких, Мерлиновых, эмоций! Черт бы тебя побрал, Мальсибер! Пауза была долгой и продолжалась она ровно до тех пор, пока до нее дошло, что именно он спрашивает и с каким тоном.
- Я не знаю. – только на это хватило девушку, чтобы ответить мужу. Все тело тряслось, то ли от судорог, то ли от холода. Ибо до сих пор она была в той одежде, в которой искупалась в ближайшей луже. – И тебе не стоит волноваться.
Холодно улыбнувшись ему, Аэрин собралась последние силы в кулак и с 4 попытки встала с дивана. Скинув ненавистные каблуки с ног, девушка хватаясь за ближайшие предметы, направилась в ванную. Дойти не удалось, на третьей ступеньке, на лестнице, ведущей на второй этаж, аристократка рухнула на колени, в конец загнав в себя в ловушку физической боли. Ей было стыдно. Он видел ее падение. Он видел ее провал. Он видел ее слабость. Как же Рин себя ненавидела в этот момент. Хотелось рвать и метать, а оставалось только чудным образом положиться на волю случая. Послав к черту Стефана со его криком, в котором он пытался ей помочь, истинная дочь своего отца сумела доползти до злосчастной уборной и закрыться изнутри.
Рухнув на пол, миссис Мальсибер сжала пальцами ворсистый и теплый коврик и расплакалась. Это не было милой слезинкой у капризной женщины, не слезы приторных страданий, это был самый настоящий вой, наполненный всей болью и страданиями души. Пожиратель смог дотронуться до нее. Смог сломать ее дух. Смог лишний раз доказать какое она ничтожество. Аэрин было страшно. Теперь никто не мог сказать, как долго она сможет протянуть в роли жены представителя Темной стороны. Вновь придется сражаться за свою жизнь, причем с кем – с собственным мужем.
Слезы не прекращали струится легким водопадом из глаз, орошая щеки. Сейчас от этой особы можно было ожидать всего чего угодно, но случиться могло только одно.
Протянув руку к ящику под раковиной, она открыла дверцу и извлекла оттуда еще не открытую бутылку виски, которая тихо ждала своего часа с момента их свадьбы. Одним движением руки волшебница открыла ее и сразу сделала пар глотков. Обжигающее пойло сразу дало понять: «Алкоголь не для тебя», но дрожь снялась как рукой. Застыв в такой позе, девушка совершенно не обращала внимание на вопли за дверью, в которую старательно ломился мистер Мальсибер.

Пост с прошлой ролевой, но по теме люблюжитьбезтебянемогу.
Писать могу, как от первого, так и от третьего лица.

Любовь - это прекрасное чувство, которое заполняет тебя, словно вино, наполняющее хрустальный бокал. Чувство, которое опьяняет, будто наркотик, заставляя хотеть все больше и больше. Это чувство спасенья, это чувство, переполняющее твою душу. Это как скачка, набирающая обороты, это, как океан, который ты бороздишь своим лайнером. Это страдание, это боль и разлука. Это, как остров, неизведанный и не родной. Чувство, которое должен пережить каждый, чтобы узнать всю силу и мощь любви. Всю сладостную горечь и томительное ожидание, всю гамму чувств, весь спектр эмоций, чтобы обрести свободу и стать чем-то важным.
Это случилось. Блик, еще один. Шаг, другой, и вот я в ожидании Августа. Теплые, золотистые лучи солнца заполнили мои покои утренней теплотой, а гуляющий ветерок - прохладой. Но даже они не смогли согреть душу, как тот, которого я трепетно и терпеливо ждала, стоя у себя в комнате. Я каждый раз вспоминала то утро, когда впервые его повстречала. Когда он впервые дотронулся до моих рук. Когда я почувствовала тепло его тела. Эта приятная, вязкая, как сладкий сироп, волна удовлетворения окутала меня и наконец-то, за долгие годы непрекращаемого напряжения, позволила почувствовать себя нужной, желанной. Во всех своих делах и начинаниях я отдавалась, всецело и полностью. Я, как можно глубже, пыталась проникнуться делом. И этот раз не стал исключением.
Любовь. Он был скульптором, а я глиной. Он был мастером, а я ученицей. Он дарил мне покой, а я его согревала. Он был моим. Всецело, как и я. Я отдавалась ему, отдавала свое сердце и душу. Свою любовь, частичку себя. Я не могла по-другому. Я его тень. Тыл. Отрада. Друг. И Спасенье.
Два разных вкуса, два разных и противоположенных человека. Две судьбы, личности. Две стороны, противоборствующие друг против друга. Но, словно магнит, притягивающееся. Как колосья, которые не могут выбрать какого они будет цвета. Как два берега, идущие параллельно друг другу. Немое противостояние и каждый хочет победить в этой войне. Каждый хочет убедить в своей правоте. Перетащить на свою сторону. Доказать, что любит другого сильней. Наши с ним отношение это смесь блаженного яда, с крупицей убийственного хладнокровия и бескрайнее море нежности, с перчинкой зноя. Это молодая девушка, влюбившаяся в Пожирателя Смерти. Это Свет и Тьма. Две стороны, отлитые в золотую монету. Это частички одного целого. Он и Я.
Я утонула в нем, в этом чувстве. В Августе, в его нежных руках. Губах. Теле. И серо-зеленых, грустных глазах. Мое естество наполняла жгучая, покалывающая где-то в области живота, радость с болезненным ощущением того, что следующей встречи может не быть. Что в следующий раз моему взору откроется его бездыханное тело. Я содрогнулась от этой мысли и вновь посмотрела в окно.
Осень, я ненавидела эту пору года. Слякоть и сырость мне каждый раз портили настроение. Особенно конец октябрь, говоривший о неминуемом приходе зимы и времени горячего чая. Но именно сегодня день выдался на редкость удачным. Не предвещавшим никаких бед, разлук. И мне показалось это хорошим знаком. Значит, я не ошиблась. Не ошиблась, когда сегодня позвала Руквуда в дом. Он хотел узнать обо мне чуточку больше, чем я позволяла себе сказать. Но сегодня я приоткрою завесу тайны. Я заведу его в святыню святынь и наконец, познакомлю с фотографией папы. Может быть, я и любила Руквуда, но о любви к отцу не забыла. Так же, как и о матери, спавшей сейчас в другой комнате.
Резкий хлопок аппарации и знакомые, нежно обвивающие руки, сразу же вывели меня из оцепенения. А родной аромат наполнил легкие, даруя мне наслаждение. Август нежно обнял меня за талию и еще крепче прижал к себе.
- Я соскучилась, - Очень тихо произнеся эти слова, я аккуратно развернулась в его руках и, посмотрев ему в глаза, добавила, - Я люблю тебя. – Черт, я опять не сдержалась, опять дала волю своему беспокойству. Он этого не любил, но я просто не могла не показать, как сильно я рада ему. Как сильно скучала и как ждала его прихода.